Конструктивизм

    КОНСТРУКТИВИЗМ (construo — строю) — возникшее в двадцатые годы нынешнего века направление, которое провозглашает целью всякого творчества — устроение жизни, преобразование общественного быта.

    В современном конструктивизме заметны два течения: одно — отрицающее искусство, как автономную деятельность человеческого духа; другое — не отрицающее искусства.

    Основное положение первого гласит: искусство неразрывно связано с теологией, метафизикой и мистикой — смерть искусству! Мастера искусства призываются прочь от искусства — к общественному материальному производству, связанному с наукой и техникой. Обоснование этой теории, возникшей в 1920 году, среди левых живописцев России — в книге А. Гана: «Конструктивизм». Тверь. 1922 г.

    Конструктивизм в этом своем виде не может рассматриваться как направление в искусстве: он его отрицает, следовательно, лежит за его пределами.

    Второе течение конструктивизма не отрицает искусства: оно лишь ищет новых путей для художественной деятельности. В таком своем виде конструктивизм проник во все ее области. На Западе он провозглашен французским журналом „L'esprit nouveau“ (ред. Озаноран и Жаннэрэ), утверждающим, что есть новый дух в искусстве, и это — дух конструкции; американский журнал „La vida Americana“ объявил превосходство нового конструктивного начала над старым — декоративным; голландский журнал „De Stijl“ усматривает в искусстве новый коллективный стиль, основанный на началах конструктивизма.

    На Западе же существует и русский боевой орган конструктивизма — журнал «Вещь». Он издается под редакцией Эл. Лисицкого и Ильи Эренбурга — в Берлине. 1-й № вышел в марте — апреле 1922 года. В нем помещен манифест этого направления.

    Манифест конструктивистов провозглашает интернациональность искусства («при всей локальности частных симптомов и черт») — как неизбежное следствие «возмужалости человечества».

    Второй усматриваемой в искусстве чертою служит ее неразрывная связь с современностью. В современности же с очевидностью проступает торжество конструктивного метода («и в новой экономике, и в развитии индустрии, и в психологии современников»). Во всех областях жизни проявляется организующее жизнь начало.

    Связанное с современностью, искусство не может миновать эту ее особенность. Следовательно, конструктивный метод должен неминуемо восторжествовать и в искусстве.

    Конструктивное искусство призвано организовать жизнь, а не украшать ее: произведение искусства воздействует на жизнь не извне, со стороны, — но входит в нее целиком, как предмет общественного быта, как вещь.

    Но конструктивизм не есть утилитаризм, он не ограничивает творчества художника производством утилитарных вещей: он, наряду с автомобилем или аэропланом (в которых, впрочем, видит также подлинное искусство), признает право на существование и за картиной, за стихотворением, за статуей.

    Точно так же конструктивизм не разрушает старого искусства, признавая закономерность в смене художественных форм. У Пушкина конструктивисты готовы учиться экономии художественных средств, хотя самое искусство его в целом для конатруктивистов мертво.

    Но главный учитель конструктивизма — современность во всех ее проявлениях («наука, политика, техника, быт и пр.»). Конструктивисты зовут к изучению индустрии, новых изобретений, газетного языка, спорта и пр.

    Несмотря на органическую связь свою с созиданием новых общественных форм, конструктивизм — проблема искусства, а не политики, но искусства, служащего жизни.

    Таковы основные положения, провозглашенные манифестом конструктивистов.

    Пока новые теоретики защищают мысль, что искусство должно организовывать жизнь — они высказывают старое положение, общепринятое.

    Но конструктивизм, приписывающий искусству роль в строении внешнего общественного быта, ставящий ему практические задания, отчетливо выражает идею тенденциозного искусства (см.). Мир практической деятельности и мир, создаваемый в искусстве, — миры разные. Тенденция может связать два этих мира, но не может подменить один другим. В пределах же своего мира искусство характеризуется не тенденцией, но художественными особеностями произведения. Художественные же особенности в большей мере определяются мироощущением поэта, чем его миросозерцанием, которое есть лишь одна сторона мироощущения. Идея не создает еще направления в литературе, не создает школы (не только общественная идея, но и всякая иная): она их создает тогда, когда соединяется с особыми приемами художественной выразительности: так, идея платонизма создала новую литературную школу только тогда, когда символисты стали отображать ее с помощью новых приемов поэтического творчества, создали новый ритм, новый словарь, новый стиль, новую трактовку образа.

    Орган конструктивистов «Вещь» печатает на своих страницах произведения самых разнообразных литературных стилей: в списке сотрудников и В. Маяковский, и С. Есенин, и Шарль Вильдрак, и Б. Пастернак... Есть и В. Шкловский. Последнее имя устанавливает связь конструктивизма с «формальным методом» (см. Формальная школа). Действительно, конструктивизм расPܐБ‘ؐҐАՑ художественную деятельность в плане деятельности технической: рассматривает произведение искусства, как ряд художественных приемов. Эти приемы, на взгляд конструктивистов, аналогичны тем, которые применяются при создании вещей, машин в особенности: «Для нас машина — вещь. Мы не хотим ни делать ее портреты, ни слагать ей мадригалы. Для нас она — урок. Ведь учились же наши дедушки у листьев — форме, у соловья — гамме». В машине проявляется та же присущая всему человечеству потребность, которая родила искусство: потребность порядка. Поэтому, изучая машину, приближаемся к тайне искусства: ибо в искусстве, в технике, в жизни проявляется одна неизменная деятельность человека — организующая деятельность: мы знаем теперь «как сделана жизнь, и как сделан Дон-Кихот, и как сделан автомобиль...» Этот производственный взгляд на искусство не оправдывается даже индустриальными параллелями: знать, как сделан автомобиль, достаточно для того, чтобы сделать еще один автомобиль, но этого мало для того, чтобы изобрести аэроплан. Всякое поэтическое произведение есть изобретение: ни одно не повторяет целиком другого. И если удержать сравнение с фабрикой автомобилей, то с нею можно сравнить разве лишь типографию: она воспроизводит (производит), подобно тому, как фабрика — автомобили, уже изобретенные поэмы, написанные книги.

    Практика конструктивизма основана на той же «вещности» искусства. И от этой вещности, прежде всего, преобладающая роль типографских эффектов: новые написанные слова, по мысли Николая Бодуэн, обращаются не только к слуху, но и к зрению, откуда законность нового расположения букв, посредством образного осуществления лирических идеографий, ведущих к чисто графической поэзии. Конструктивизм заимствует типографский стиль рекламы: он достигает выразительности при помощи необычных абзацев, умелого расположения комбинированных шрифтов и проч. Из газет заимствует вопросительные и восклицательные знаки, поставленные — на полях или в тексте — самостоятельно, без сопровождаемых слов. Все это обладает своим художественным смыслом, но конструктивизм ничего нового не прибавляет к тому, что находим в рекламе или газете.

    Та же вещность проявляется и в словаре. Прежде всего примечательно обилие терминов. Их употребление — осознанный прием: наше время, по мысли конструктивистов, требует не разумного, а сверх-умного языка: не глоссалий индивидуализма, а слов-терминов, коллективного обихода.

    Отсюда — такая близость к газетному стилю, к стилю техники, промышленности: конструктивисты рекомендуют заимствовать истинный литературный стиль современности из книг техников, тех, кто пишет о машинах, ремеслах, из торговых объявлений и проч. Это на практике отражается прежде всего в словаре. Так, поэма Маяковского «Это вам» в 7-ми с лишним десятках строк дает десятка два подобных терминов, среди них: «Роста», «Пролеткульцы», «Академический паек». Французская поэма Андрэ Салмон'а носит название Prikaz (Приказ), где терминологический характер слова еще более подчеркивается иностранным для французского поэта языком. В этой поэме сочетание будничного языка коллективного быта с революционной фразеологией.

    Сверх-индивидуальный (вернее абстрактный) подход к языку сказался и в том, что конструктивисты, уступая принципу интернационализма в искусстве, проявляют этот интернационализм и в языке: на страницах «Вещи» смешение языков — русского, французского, немецкого.

    Конструктивизм вряд ли может быть признан самостоятельной поэтической школой: тяготение к вещи, к машине, склонность к типографским эффектам, к газетному языку, к словарю терминов, — все это характеризует собою и футуристов (см. слово «футуризм»). Чем конструктивизм привлек в свои ряды и представителей других литературных школ? Это случилось не благодаря новой художественной идее, а благодаря тому, что в нем сведены во-едино или те завоевания футуризма, которые стали законными и признанными в обще-поэтическом языке, или же его особенности, которые роднят футуризм с другими поэтическими школами (со школой научной поэзии, с имажинистами и проч.).

    Валентина Дынник.